Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]

Оказалось, Лена была уже не одна, а с какой-то другой женщиной. Возвращаясь, Кавинант слышал, как Лена сказала:

— Он говорит, что ничего не знает о нас.

Когда женщина посмотрела на Кавинанта, он сразу догадался, что это Этьеран. Узор из листьев, вытканный на плечах ее длинной коричневой туники, казалось, был чем-то вроде фамильной эмблемы, но и без этого между двумя женщинами — молодой и пожилой — было много общего вплоть до движений. Но в то время, как Лена была свежей и стройной, полной ненарушенной новизны, Этьеран, казалось, внешностью противоречила своему внутреннему миру. Мягкая округлость форм, полнота ее фигуры были словно помехой огромной внутренней силе ее жизненного опыта и знаний, и казалось, что она живет со своим телом на основе древнего и трудного перемирия. На ее лице отражались признаки этого перемирия: лоб ее был преждевременно изборожден морщинами, а глубокие большие глаза, казалось, смотрели внутрь на истерзанное поле битвы сомнений и нелегких примирений с ними. Глядя на нее через каменный стол, Кавинант увидел в ее глазах выражение хмурой озабоченности — результат того, что стало ей известно, — и еще в глаза ему бросилась рассеянная красота, которая сделала бы ее лицо добрее, если бы она улыбнулась.

После короткого колебания Этьеран прижала руку к сердцу, а потом протянула ее Кавинанту тем же жестом, что и Трелл.

— Приветствую тебя, гость. Добро пожаловать. Я — Этьеран, жена Трелла. Я уже говорила с Треллом и Леной, моей дочерью. Вы можете не представляться, Томас Кавинант. Располагайте нашим домом, как своим.

Вспомнив об этикете и о своем новом решении, Кавинант ответил:

— Это для меня большая честь.

Этьеран слегка поклонилась.

— Если считать, что предложенное делает честь тому, кто предлагает. А учтивость, всегда приятна.

Потом она, казалось, снова заколебалась, не зная, как продолжить. Кавинант увидел, как в ее взгляде снова отразились сомнения, и подумал, что этот взгляд мог бы обладать чрезвычайной силой, не будь он настолько обращен в себя. Но вскоре она нашла решение и сказала:

— В обычаи нашего народа не входит беспокоить гостя трудными вопросами, не накормив его. Но еда еще не готова… — она взглянула на Лену, — а вы кажетесь мне странным, Томас Кавинант, странным и вселяющим тревогу. Если позволите, я бы хотела побеседовать с вами, пока Лена приготовит то, что имеется у нас в доме. Вы выглядите так, словно у вас есть какие-то неотложные дела.

Кавинант уклончиво пожал плечами. При мысли о ее вопросах он ощутил приступ беспокойства и, собрав силу воли, приказал себе попытаться ответить на них, не теряя вновь приобретенного равновесия.

В наступившей паузе Лена засновала по комнате. Она подходила к полкам и снимала с них тарелки, кувшины и другую кухонную посуду, а потом принялась готовить на каменной плите, нагреваемой снизу гравием, рассыпанным по подносу. Часто взгляд ее падал на Кавинанта, но он не всегда это замечал. Его вниманием завладела Этьеран.

Сначала она неуверенно пробормотала:

— Просто не знаю, с чего начать. Это было так давно, и я знаю так мало из того, что знают Лорды. Но полученных мною знаний должно хватить. Никто здесь не может занять моего места. — Она расправила плечи. — Могу я взглянуть на ваши руки?

Вспомнив о первой реакции Лены, Кавинант протянул Этьеран правую руку.

Она обошла вокруг стола, словно собиралась потрогать ее, но не стала этого делать. Вместо этого она пристально посмотрела ему в лицо.

— Полурукий! Так сказал Трелл. И некоторые говорят, что Берек, Друг Земли, Хатфью, Лорд Создатель вернется в Страну, когда в этом появится необходимость. Известно вам об этом?

Кавинант хрипло ответил:

— Нет.

По-прежнему глядя ему в лицо, Этьеран сказала:

— А ваша другая рука?

Озадаченный, он протянул левую руку. Она опустила на нее взгляд.

Увидев что-то, она резко выдохнула, закусила губу и отступила назад. На мгновение она, казалось, впала в неописуемый ужас. Но потом, овладев собой, она спросила лишь с некоторой дрожью в голосе:

— Из какого металла это кольцо?

— Что? Это? — Ее реакция изумила Кавинанта, и в своем удивлении он внезапно отчетливо вспомнил, как Джоан когда-то сказала:

«Этим кольцом венчаю тебя».

И как ответил ему старик-нищий в плаще цвета охры:

«Будь истинным! Будь истинным!»

Тьма грозила ему. Он слышал свой голос, словно кто-то другой отвечал за него, кто-то, не имевший ничего общего с проказой и изгнанием.

— Это белое золото.

Этьеран охнула и прижала руки к вискам, как будто почувствовала внезапную боль. Но она вновь справилась с собой, и в ее глазах появилась суровая отвага.

— Я одна, — сказала она. — Я одна в Подкаменье Мифиль знаю значение всего этого. Даже Трелл не знает. Я же знаю слишком мало. Ответьте, Томас Кавинант, это правда?

— Надо было давно выбросить его, — горько пробормотал он. — Прокаженный не имеет права быть сентиментальным.

Но напряженность Этьеран вновь приковала его внимание. У него создалось впечатление, что она знает обо всем происходящем с ним гораздо больше его самого, ощущение того, что он двигается в мир, который каким-то неясным, зловещим способом был подготовлен для его принятия. В нем поднялся прежний гнев.

— Разумеется, это правда, — огрызнулся он. — А что такое? Это всего лишь кольцо.

— Это белое золото. — Слова Этьеран были сказаны таким несчастным тоном, словно она только что понесла тяжелую утрату.

— Ну так что? — Он не мог понять, что так расстроило женщину. — Это ничего не значит. Джоан… Джоан когда-то предпочитала его темному золоту. — И это не удержало ее от развода с ним.

— Это белое золото, — повторила Этьеран. — Лорды знают древнюю песню Учения, в которой говорится о владельце белого золота. Я помню лишь отрывок из нее, вот он:

Вы знаете эту песню, Кавинант? Во всей стране нет белого золота. В земле никогда не находили золота, хотя говорят, будто Берек знал о нем и сочинял песни. Вы появились из других мест. Какая ужасная цель привела вас сюда?

Кавинант чувствовал, что она хочет по его взгляду найти в нем какой-то порок, какую-то фальшь, которая успокоила бы ее страх. Он будто окаменел.